В день планируемой сдачи 4-го моста через Обь, 6 декабря, в тот день, когда на украшенном воздушными шариками мосту оставалось бы только перерезать красную ленточку под вспышки фотоаппаратов и аплодисменты высоких гостей, не происходило ровным счетом ничего. Никакого праздника.
Представители обосновавшейся в НСО Группы «ВИС», взявшейся за строительство моста (и не только, но об этом позже), собрали группу журналистов. Чтобы с их помощью объяснить «граду и миру», почему мост они не построили, не строят, но, возможно, все-таки построят. Позже. Когда-нибудь.
Делали они это с восхитительно-доброжелательной вальяжностью. Для начала доверчивым журналистам коротенечко рассказали о технических характеристиках объекта. Длина, сколько полотна проложено, когда поставили первую опору, когда последнюю. И почему мост вантовый.
«Без вантовой системы было бы необходимо полностью останавливать движение на пл. Будагова, это было недопустимо. Также это позволяет сохранить парк «Городское начало». Плюс ко всему это символическая для города буква Н — разоткровенничался начальник Новосибирского территориального управления Группы «ВИС» Алексей Соколов. Из его яркого заявления следовало, что вантовой конструкции моста новосибирцы должны быть признательны неполной остановкой движения на пл. Будагова и громадной букве «Н». Следуя логике А. Соколова, новосибирцам крупно повезло, что они живут не в Хабаровске. Иначе над городом возвышалась бы совсем другая буква.
А собственно, с чего это вдруг ВИСовцы пустились в подобные разъяснения и жалобы на обстоятельства, сложившиеся в стране и мире, не позволившие сдать мост в положенный срок, а также обидевшись на разговоры и обсуждения вокруг затянувшейся стройки?
Собственно все началось с неравнодушного и профессионально внимательного депутата заксобрания В. Илюхина, заметившего, что — а мост-то стоит! Не в том смысле, что мост стоит, как буква Н. А в том, что стройка замерла. И заявившего, что на последней сессии заксобрания он попросил представителей Областного правительства озвучить официальную и достоверную информацию о состоянии недостроенного моста. Ведь если «официальную информацию не дают официальные органы, ее дают все остальные».
Министр транспорта и дорожного хозяйства НСО Анатолий Костылевский в качестве ответа сообщил, что стройка идет, ежедневно работают 430 человек. Вячеслав Илюхин словам министра, безусловно, поверил, но, по всей вероятности, не очень, поскольку в перерыве сессии поехал еще раз взглянуть на мост. Взглянул с одной стороны, с другой и насчитал 22 человека. Кстати, схема вполне рабочая, испытанная десятилетиями. Во время кризиса 2008 года встало строительство «Ауры». Продолжать стройку было невозможно, замораживать объект дорого, хлопотно и скандально. Поэтому по недостроенной Ауре увлеченно бегали 7 таджиков с носилками и, утирая «трудовой пот», азартно изображали «ход строительных работ».
Впрочем, в ходе пресс-тура представители ВИС убежденно озвучивали число солиднее, «около 550 человек».
Но вернемся к пресс-туру и пояснениям сотрудников ВИС. Оказывается, «на сегодняшний день полностью завершены работы по укладке асфальтобетона, но остаются работы по прокладке кабельной канализации, установке мачт освещения… И в целом мостовой переход на сегодня готов». Но… Тут все по Жванецкому — «А включаешь, не работает».
Ну и с коллектором бытовой канализации незадача вышла. «На данный момент работа над действующим коллектором бытовой канализации невозможна», — заключил Владислав Вавилин, представитель ВИС.
А в чем, собственно, дело? Почему все встало?
Оказывается, Правительство НСО в январе 2023 года заморозило деньги — 3 с лишним миллиарда из выданных федералами 7,3 миллиарда. Причину объяснили просто – сроки срываются. Процент готовности моста, заявленный ВИСом, – 90%, значительно ниже выявленных Контрольно-счетной палатой 69%. И вообще, хотелось бы получить отчетность, заявили в Правительстве.
В ответ на что получили от представителей ВИС неожиданно решительный отказ, мотивированый тем, что деньги выделялись Федеральным дорожным агентством, в соглашении с которым предоставление отчетности не предусмотрено.
Похоже, судьба выделенных миллиардов перешла в стадию судебных споров. А тем временем, по словам гендиректора производственной фирмы «ВИС» Сергея Юдина, концессионер Группа ВИС вынуждена вкладывать свои средства. Да неужели? Святые люди. «А разве не должны?» — спросила я у члена комитета по строительству Новосибирского заксобрания Вячеслава Илюхина.
«Это у вас же в статье на НДН.инфо я увидел, как они говорят: мы вот теперь вынуждены вкладывать свои деньги, чтоб не останавливать строительство», — ответил Вячеслав Илюхин. Но сейчас я ненадолго вклинюсь в его рассуждения, чтобы уточнить – чьи же все же в лесу шишки. То есть чьи в как бы «концессии» деньги.
Итак, обозначенная в концессионном соглашении «ВИС» с правительством НСО стоимость строительства моста – 43,5 миллиарда рублей. Из них 26,2 миллиарда – из федерального бюджета, 2,7 миллиарда – из бюджета Новосибирской области, и 8,3 миллиарда – заемные средства, привлеченные ВИС. Всего 37,2 миллиарда. На эту сумму НДС 6,3 миллиарда, итого общая стоимость моста 43,5 миллиарда рублей. Нетрудно подсчитать, что бюджет вкладывает 72,3% от общей суммы, а концессионер – 28,7%.
Немного для концессионера, который далее будет годами собирать с нас деньги за проезд по мосту, скажете. Но дальше – еще меньше. В декабре 2022 года министр строительства НСО сообщил, что ВИС представил расчеты, по которым строительство моста подорожало. И тогда федеральный бюджет выделил дополнительных 7,3 миллиарда рублей. А концессионер раскошелился аж на целых… 298 миллионов – то есть 4% от федеральной доплаты. То есть мост, за который ВИС будет потом брать с нас деньги, строит он за преимущественно бюджетные средства, а отнюдь не свои. Да еще и сетует, что пока не представит отчетность за бюджетные деньги, вынужден – о ужас – вкладывать свои. Что же это за концессия такая чудная – а вот теперь опять слово Вячеславу Илюхину.
«Есть понятие концессия в словаре, – поясняет депутат Илюхин. — «Вид договора, создания или конструкции за счет средств инвестора объектов недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности. В результате чего инвестор получает возможность эксплуатировать объект на возмездной основе, собирая доход в свою пользу». А у нас, получается, он вкладывает наши деньги, строит, а потом еще на возмездной основе объект эксплуатирует. И более того — эта возмездная основа четко оговорена. То есть он ставит цену проезда, кого она не устроит, тот может не ездить, но…
Но у концессионера есть такое понятие — гарантированный доход. То есть, если они эти деньги не собрали с людей, то им в конце каждого года до плановой суммы, до 2 миллиардов, по-моему, будет доплачивать областной бюджет. Ну хороший бизнес, вот я строю дом, я запланировал свой доход. Происходят разные события в стране, от меня не зависящие. То есть по аналогии я могу прийти в правительство и сказать — слушайте, я хотел заработать 200 миллионов, но поскольку в стране происходят разные события, которые от меня не зависят, я бы хотел, чтобы вы мне, чтобы я получил прибыль, вы мне, пожалуйста, компенсируйте. Хороший бизнес — правильно? И вот сейчас мы оказались этакими заложниками.
А про меня в своем телеграм-канале, везде от ВИС стали всякие слухи распространять, что я делаю безответственные заявления. Ну кому-кому, но не группе компании ВИС рот открывать. Вот уж кто себя ведет безответственно, это, наверно, тот, кто вовремя не сдает объекты. И кто под видом концессии просто занимается тем, что выжимает деньги из областного правительства. Вот тот ведет себя безответственно, но никак не я. Это раз. Два — когда они сказали, что там Илюхин мутит, у нас 500 человек работает, я собрался и поехал, все посмотрел, я насчитал меньше 20 человек. Все снял это на видео, показал. Потом на следующий день мы увидели, что на мосту построение людей. Их начали строить, вот они стоят, фотографировать. Показывать, как они работают, что-то делают. Слушайте, ну что-то как-то на цирк похоже. Ну а потом, видимо, Ростехнадзор не захотел взять на себя ответственность, написал — да, мы все обследовали, 18 нарушений нашли. Насколько серьезно они не говорят, надо делать экспертизы. Потом ВИС признал, что да, все-таки это есть, самое интересное, что они потом говорят — слушайте, мы теперь вынуждены свои деньги вкладывать. Ни хрена себе концессионер. То есть, я думаю, что наше правительство подписало такое соглашение, которое позволяет не вкладывать концессионеру свои деньги. Или как? Судя по тому, что они говорят, и по тому, что мы видим по цифрам, дайте нам еще денег, мы тут достроим, потом будем прибыль получать. А вы зачем нужны? Зачем это нужно жителям Новосибирска, которые попадают в кабалу? Мы понимаем уже, что по всем концессиям, не считая мостовой, кстати, мы начинаем уже со следующего года платить по 10 миллиардов в год. И 30 миллиардов из областного бюджета мы за 3 года должны отдать.
Но меня удивляет другое — такого беспрецедентного эксплуатирования бюджета не было много-много лет, я это не припомню. Почему это сейчас разрешается? Почему разрешили ВИС отскочить от мусорной темы? Они, в лице ООО «Экология-Новосибирск» собирали больше трех лет с жителей деньги. По повышенному тарифу! Обещая построить мусорные полигоны и мусороперерабатывающий завод! Ничего этого не построили, и убытки область понесла, по-моему, порядка 3 миллиардов. Были просто посредниками между жителями и перевозчиками мусора, причем по данным КСП разница между тарифом для жителей и оплатой перевозчикам достигала 40%. И предприятие объявляют банкротом, с невыплаченными долгами перевозчикам, и нет никого ответственных, и все!»
Совершенно с Вячеславом Викторовичем согласна! Собрали с новосибирцев деньги, и не побрезговали. Впрочем, как только представители группы ВИС нарисовались в Новосибирске, я еще в мае 2017 года сразу же предупреждала всех, что так все и будет. То есть что не будет нам ни завода, ни полигона. Ни денег не будет. Помню, что статья так и называлась «Смотрите, кто пришел». Но, впрочем, это совсем другая история.
А что касается моста, который строили исключительно с целью получения денег, то я сразу, в самом начале истории говорила, что расположить его нужно не там и не так. Строить его нужно было не поперек реки, а вдоль! Во первых, не ясным оставались бы сроки строительства, поскольку Обь река длинная. А во вторых, хотя бы Большевичку разгрузили.
С надеждой на лучшее, Элеонора Соломенникова
